Виктор Цыганов

Ещё 9

Источник

@темы: Картины

---

Кукольные домики

Ещё

Источник

@темы: Разные чудеса

---

Joanna Sierko-Filipowska

Ещё 16

Источник 1
Источник 2

@темы: Картины

---

Архип Куинджи

Ночь на Днепре

Ещё 12

Море. Крым


Радуга


Эльбрус. Лунная ночь


Берёзовая роща


Ночное


Берёзовая роща


Вечер на Украине


Ладожское озеро


Пятна лунного света в лесу. Зима


Днепр утром


Степь. Нива


Красный закат над Днепром


Источник - Википедия и Викимедия

@темы: Картины

---

Варья. Смеяться

Читать

Заходить в воду было прохладно и оттого задорно. Витька восторженно-удивлённо взвизгнул и плюхнулся в море, тут же уйдя под воду с головой. Он любил поглубже нырнуть, а потом смотреть, как уходит вникуда морское дно и как пробивается через поверхность воды утреннее солнце. На берегу было тихо и пусто, только ласточки носились высоко наверху, у самых верхушек гор, да причудливо переливались камни на дне.
Витька нырял и всплывал, потом опять нырял, не в силах оторваться от подводного «горизонта». Море мерно гудело, принимая его в ладони, летние каникулы только-только начались, и впереди было очень много солнца... Так что можно всласть нырять. Снова и снова как магнитом тянет выпрыгнуть повыше из воды, изо всех сил, а потом упасть как можно глубже вниз, в это изумрудное, огромное, прозрачно-искристое, от которого, если задуматься, кружится голова: ведь вот оно начинается здесь, у самого берега, а куда потом? Очень-очень глубоко, на какие-то неизвестные тёмные километры вниз, куда едва ли поместится большой город, даже если все его дома поставить один на другой. А ещё там, под водой, всё время о чём-то шепчутся камни, перестукиваются круглыми боками, перемигиваются, передают по цепочке туда, глубоко-глубоко, что тут, у берега, солнце и чайки, и чьи-то пятки мелькают у самой поверхности, там, где небо падает в море, или море выливается в небо…И если лежать на поверхности воды, можно смотреться в небо и слушать, как там, внизу, шепчутся камни, робко заглядывая на невообразимую высоту поверхности моря…
В конце концов Витька устал барахтаться и решил вылезти передохнуть на большой камень, выглядывавший из воды неподалёку. Весь в ракушках и водорослях, камень, наверное, когда-то был высоким валуном на берегу – их и сейчас там много, и когда-нибудь, наверное, они тоже будут едва-едва выглядывать из воды, ныряя в особенно большие волны с головой…Теперь море плескалось у Витькиных пяток, а солнце грело солёную макушку. Если сидеть спиной к берегу и не оглядываться, кажется, что вокруг только и есть что вот эта синяя даль до самого горизонта и дальше неизвестно на сколько, что и за спиной тоже – море, море, море, а ты сидишь на крохотном холмике посреди воды, между глубоким-глубоким и высоким-высоким, и так будет всегда…
Витька, замечтавшись, повернул голову и вдалеке, там, куда с гор, наверное, когда-то упало очень много больших валунов, увидел человека. Он был далеко, так что Витька только и мог разглядеть, что силуэт на высоком камне. Силуэт медленно двигался в такт прибою, перетекая из одной «фигуры» в другую. Витька замер, пытаясь понять, что же он делает, как вдруг…человек протянул к Витьке руки. Нет, честное слово, он как будто приглашал присоединиться, потанцевать вместе с ним между небом и морем…Витька подумал, что, может быть, человек ошибся или плохо его разглядел – куда ему, щуплому мальчишке, который никогда в жизни не танцевал? Он же не умеет так вот красиво и плавно перетекать из себя в себя на крошечном пятачке полметра на полметра…Но силуэт снова протянул к Витьке руки, даже, кажется, помахал, и мальчик решился. Камень был шершавым, а местами острым, заточенным морем за много лет…Волны сбивали с ног, опрокидывали с камня в воду, Витька фыркал, выныривал, снова залезал на камень и снова пытался повторить мягкие, почти кошачьи движения неизвестного человека, так настойчиво звавшего его с собой танцевать посреди моря…
Стоит ли говорить, что на следующий день Витька снова прибежал на берег и снова увидел уже знакомый силуэт на далёком камне? «Вот научусь как следует, приплыву туда и скажу ему спасибо», - думал Витька, отплёвываясь после очередного падения в воду, вскарабкиваясь на камень и заново начиная протягивать руки к небу, замирать на одной ноге, кружиться, разбрызгивая вокруг солёные капли, сверкавшие на солнце серебристым плащом вокруг его щуплой фигурки...Силуэт всё танцевал и танцевал, иногда протягивая к Витьке руки, иногда кланяясь ему, и к вечеру пропадал, а Витька всё никак не успевал заметить, куда и когда он уходит. Ведь он же, наверное, живёт где-то в городе и по вечерам думает о мальчике, которого случайно стал учить рисовать причудливые узоры пальцами на море.
К концу лета Витька уже не падал с камня, стал подтянутым, гибким и загорелым, точь-в-точь, наверное, как так и не знакомый ему человек на далёком камне. И однажды Витька решился. Придя на берег, он поплыл не к своему камню, а к тому, на котором уже стоял его учитель. Волны поднялись выше обычного, Витьке то и дело заливало глаза и сносило обратно к берегу, так что разглядывать человека было некогда, и увидел его Витька только когда, запыхавшийся и порядком уставший, ухватился за заветный камень.
На камне стоят молодой мужчина с совершенно незнакомыми чертами лица и…завязанными глазами.
- Здравствуйте! – удивлённо выговорил Витька.
Мужчина поднял повязку на лоб и не менее удивлённо воззрился на Витьку.
- Здравствуй! Ты кто?
- Я… - Витька не удивился – если он не видел лица своего учителя, то и учитель, конечно, не мог узнать его в лицо. – Я вон с того камня, вы меня учили всё лето. Меня Витька зовут.
- Учил? – удивился незнакомец.
- Ну да. Вы махали мне рукой и показывали, чтобы я повторял за вами…
Волны яростно бились о камень, каждую секунду угрожая унести Витьку обратно к берегу.
- Я? – мужчина совсем уж растерялся. – Да я же даже видеть тебя не мог, я с завязанными глазами занимаюсь. Это методика такая.
- Методика… - сам не зная зачем, повторил Витька. – Понятно. Тогда не буду вам мешать.
- Да ничего, парень, бывай, - улыбнулся, натянул повязку обратно на глаза и сделал «ласточку». И всё.
Витька отпустил камень, и море понесло его к берегу, баюкая, как ребёнка, который вот-вот заплачет…

Камни были острыми, солнце – горячим, слёзы – горькими. Или это просто море кидается брызгами прямо в лицо? Витьке было всё равно.
Был учитель – и нет учителя. И не было никогда, оказывается. И протянутые руки – просто фигура, тренировка, и глаза – завязаны…
- Извините… - робкий голос за спиной, тонкий и солёный, как море. – А вы сегодня не будете…ну…там…на камне.
- Кривляться? – горько бросил Витька, не оборачиваясь.
- Танцевать, - поправил голос. – Мне так нравилось на вас смотреть. Я сегодня вот сестрёнку привела, хотела ей показать. Это же так волшебно, когда человек танцует посреди моря.
Витька обернулся.
У него на спиной стояла девушка, кажется, он даже видел её когда-то в городе. За ней пряталось что-то маленькой и робкое, лет четырёх, любопытно выглядывая из-за сестринской юбки.
Солнце вдруг перестало быть таким обжигающим и море – таким горьким.
- Буду, - улыбнулся Витька.
- Ура! Надька, вот видишь, а ты боялась, что мы не успеем.
- Успели, - раздался из-за юбки довольный детский голос, и Витька прыгнул в море.

Наверное, так и нужно – когда ты уже почти решил, что всё зря, что ничего не получилось и никому не нужно то, что ты так долго и трудно создавал, мир вбежит, запыхавшись, в твою ладонь, улыбнётся ясными детскими глазами и скажет:
- Успели.
А тебе только и останется, что танцевать на остром камне посреди моря как на идеально ровном полу, и очень тихо и очень честно смеяться.

Источник

@темы: Сказки и притчи

---

Варья. Традиции

Читать

- Эй, так не честно! – заныла Мина, тут же уперев руки в боки и состроив возмущённо-оскорблённую рожицу. – Ты же не принцесса!
- Ну и что? – парировала её подруга, усердно водя взятым в тайне от матери утюгом по праздничному платью. Единственному, к слову, так что девочка изо всех сил старалась не наделать на нём лишних некрасивых складок. - Ты тоже не принцесса.
- Вот именно, - задрала носик Мина. – И поэтому я не лезу, куда не звали. Ты же знаешь, что это – только для принцесс.
- Знаешь, сколько там будет принцесс? Одной больше, одной меньше, никто даже не заметит. Они даже сами не знают всех в лицо.
Платье было готово – выстиранное, выглаженное, белое в красный горошек.
Мина неодобрительно смотрела, как подруга расчёсывает густые рыжие волосы, одевает платье и вешает на шею какой-то дешёвый камушек на цепочке (его тоже нужно бы вернуть, пока мама не заметила).
- Ты со мной точно не пойдёшь? – на всякий случай ещё раз спросила рыжая.
- Нет, - решительно покачала головой Мина. – И тебе не советую, Ли.
Но Ли её уже не слушала.

- Принцесса Лиона из Лесного края! – торжественно объявил герольд и протрубил.
Через толпу в пух и прах разодетых красавиц с трудом протиснулась маленькая девочка в простом платье. За её спиной скептически хмыкали принцессы постарше и обидно перешёптывались – помладше, но Ли, сжав зубы, продолжала идти к возвышению, на котором сидел король. Она знала, зачем сюда пришла.
- Принцесса Лиона, - вежливо кивнул ещё довольно молодой мужчина в короне. – Очень приятно познакомиться! К своему стыду, ничего о вас раньше не слышал…
Пауза была сделала явно для того, чтобы новоявленная принцесса могла как следует, в течение как минимум получаса, объяснить своё внезапное появление. Но дочка сапожника не считала себя обязанной следовать этикету, поэтому в подробности вдаваться не стала:
- О, Ваше величество, мой папа король просто не любит выезжать из замка и нас, принцесс, никуда не пускает. Но я очень рада быть здесь. Скажите, а когда всё начнётся?
Король был несколько обескуражен шустростью рыжей девочки, которая была явно младше всех остальных принцесс, и, между прочим, весьма дурно воспитана (хотя чего ещё можно ожидать от крохотного королевства, затерянного в лесу? Может, они там вообще на деревьях живут…), но доброжелательно ответил:
- Скоро, Ваше высочество. Дракон уже ждёт.

Да, дракон уже ждал. И ему это очень не нравилось.
Ну посудите сами, кому понравится, если в его дом вдруг набежит толпа народу, будет галдеть под окнами и ходить туда-сюда, будто это не дом, а проходной двор? Да и к тому же, что за дурацкая идея с этими принцессами?
Дракон поморщился. Как там сказал король? Вы, мол, глубокоуважаемый, живёте на нашей земле и едите наших коров, так будьте добры соблюдать наши традиции. Ладно, традиции – это хорошо. Но кто же знал, что традиция – это толпа голосящих девчонок?! И вообще, что это за традиция такая – что у каждого дракона должна быть принцесса? Просто у кого-то из древних драконов был дурной вкус, потом все привыкли, а люди обрадовались и объявили это традицией. Просто прекрасно, знаете ли!
Дракон очень надеялся, что издаваемый им зубовный скрежет остудит пыл этих так называемых принцесс, желающих заполучить себе последнего дракона в округе...Хорошо ещё, что он один, а их много, решить между собой, кому достанется дракон, они не могут, так что он хоть может выбрать какую-нибудь наименее ужасную.
Плохо быть последним драконом. Грустно.
Дракон и не заметил, как в пещеру вошла очередная принцесса, молча подошла к нему и сочувственно погладила по чешуйчатому боку.
- Тебе грустно? – тихо спросила девочка в белом платье в горошек. От неё неожиданно не пахло чем-то отвратительно сладким, и голос у неё был не истерично-требовательный, а вполне нормальный. Приятный даже.
- Ты кто? – от неожиданности ляпнул дракон.
- Я? – даже как-то задумалась рыжая. – Я, наверное, просто Ли.
- Просто Ли? – расхохотался дракон. – Не Джорджина, не Этелианида, не Фрезия Прекрасная?! Ли?!
Девочка понимающе улыбнулась - она тоже чуть не сошла с ума от всех этих высокомерных принцесс, пока ждала своей очереди попытаться понравиться дракону. У них такие тонкие голоса и они так неудобно одеты, что кажется, будто это не люди, а куклы. Ли стало ужасно жалко дракона – их же тут сотни две, не меньше, этих принцесс, а ему, бедному, нужно со всеми поговорить…Ли попыталась было поговорить с одной, просто потому что было скучно стоять просто так. Лучше б не пыталась, честное слово…После длинной тирады об «ужасной жаре», «всего три бриллианта подарил, вот ужас!» и тому подобной ерунде Ли поняла, как она любит свою вздорную, ветреную, упрямую, но УМНУЮ подругу Мину…
- Да, просто Ли, - кивнула девочка, протягивая дракону ромашку, которую она до этого прятала за спиной. – Вот, это тебе. Я подумала, ты тут сидишь целый день в пещере и не видишь, как там красиво снаружи. Держи, она вкусно пахнет.
Ромашка пахла восхитительно. Не духами и не сладостями, а настоящим живым полем, терпким июльским небом и покоем. Дракон посмотрел на цветок, на Ли, снова на цветок…И принял решение.

Первый министр что-то взволнованно шептал на ухо королю. Король побледнел, потом позеленел, после чего сделался нежно-малиновым и потребовал немедленной встречи с драконом. Первый министр пожал плечами и направился в драконью пещеру, хотя сам толком не знал, что будет делать – то ли звать дракона к королю, то ли спрашивать у него разрешения на королевский визит в пещеру…Всё-таки ценный ящер, с ним бережно надо. Первый министр вообще любил животных, выращивал в саду маргаритки и давно мечтал бросить эту нервную работу, да жена не разрешала: «Ты что это удумал? Что значит я больше не буду женой первого министра?!»
Бедняга так и не придумал, что сказать дракону и решил действовать по обстановке, но вопрос решился сам собой: в пещере было пусто. На пороге под камушком лежал лист бумаги, на котором крупным детским почерком было написано:

«Дорогой дяденька король!

Извини, что я тебя обманула – я не принцесса. Но мне так хотелось подружиться с драконом, понимаешь? А ему, знаешь, совсем не нравятся принцессы (да, совсем! – Дракон), поэтому мы улетаем. Не сердись на нас, пожалуйста, просто тут у вас ужасно скучно.

С любовью, Ли и Мыр».

Когда первый министр нёс королю это «письмо», он был почти счастлив – теперь-то его точно отправят в отставку, даже жене возразить будет нечего!
Король долго молчал, сосредоточенно вглядываясь в мятый листок (не так-то просто, между прочим, запихать лист бумаги в карман платья, у которого вообще-то карманов быть не должно), а потом задал только один вопрос:
- Господин Стивенс, а кто такой Мыр?
- Ваше Величество, а вы разве не знаете? Так зовут дракона.
Его величество не знал. И все побывавшие в пещере Высочества тоже так и не удосужились спросить у дракона, как же его, собственно говоря, зовут.

Именно поэтому через полчаса счастливый бывший первый министр шёл домой поливать свои маргаритки, а Ли и Мыр уютно лежали на далёкой поляне с ромашками и упоённо спорили, на кого всё-таки похоже вооон то облако – на бабочку или на орла.
И им не было ровно никакого дела до традиций.

Источник

@темы: Сказки и притчи

---

Алексей Свиридов

А умеешь ли ты летать?

Есть очень хорошая фраза,
Универсальный ответ,
Её можно ляпать не думая,
К месту она, или нет.
Любой дурак запнётся,
Стоит в ответ сказать:
Смеяться-то ты умеешь,
А умеешь ли ты летать?
Смеяться-то ты умеешь,
А умеешь ли ты летать?

А так как мы все не эльфы,
В том смысле, что крыльев нет,
Я, типа, вношу предложенье,
Хотя, может, это и бред:
Встанем в две длинных шеренги,
И ну друг на друга орать
Вот это самое: смеяться-то ты умеешь,
А умеешь ли ты летать?
Смеяться-то ты умеешь,
А умеешь ли ты летать?

И все будут очень правы,
Перед кем угодно чисты,
Но вдруг, посреди забавы,
Откуда-нибудь с высоты
Раздастся весёлый голос,
Такой, чтобы всем слыхать:
Да, я умею смеяться,
А ещё я умею летать!
Да, я умею смеяться,
А ещё я умею летать!

@темы: Стихи и песни

---

Митько Фродо Михаил

С давних дней до нынешних дней
Мы всё время чегой-то мудрили -
В нас всегда было много идей,
Мы всегда одинаковы были.
читать дальшеРазгильдяи и странники вечные
Слишком много мы пели и пили,
Но любили нас наши женщины -
Не понятно, за что, любили.

Мужики создавали царство,
Или бились с враждебным племенем.
Мужики покоряли пространства -
Для любимых не было времени.
Слишком часто, делами заверчены,
Невнимательны к ним мы были.
Но любили нас наши женщины -
Много больше, чем мы заслужили.

Нагадала цыганка мне славу,
Груду денег и многие лета,
Что я буду богат по праву -
Не придётся платить за это.
Но, взамен всего, что обещано,
Я одно у судьбы попросил -
Чтоб любила меня моя женщина
Чуть побольше, чем я заслужил.

@темы: Стихи и песни

---

Елена Ханпира

Люди добры!

Троллейбус мой тронулся - гиблое дело,
уже заключила, что все, не успела.
Но вдруг на ходу он мне двери открыл.
Как люди добры ко мне! Люди добры!

Мне эта приятная мука знакома:
гнетет благодарность слежавшимся комом.
Растроганно плачу, считая дары:
как люди добры ко мне! Люди добры!

Улыбкой меня продавец одарила,
Хоть я ничего у нее не купила.
Как сей объяснить бескорыстный порыв?
Как люди добры ко мне! Люди добры!

Единое, что на потребу нам нужно:
чиновники и социальные службы -
пусть это всего лишь условность игры -
вы будьте добры ко мне! Будьте добры!

Друзья, коих дружбу я не заслужила,
откуда в вас столько терпенья и силы?
За что, недостойной, мне дарят миры?
Как люди добры ко мне! Люди добры!

Чем мне отплатить, чтоб в долгу не остаться?
А впрочем, воздать бесполезно пытаться.
Ведь добрые люди, как боги, щедры.
Как люди добры ко мне! Люди добры!

Откуда беретесь вы, добрые люди?
Что будет со мною, когда вас не будет,
когда благодати погаснут костры?
Останьтесь, пожалуйста! Будьте добры!

@темы: Стихи и песни

---

Эльфика. Солнышко, подвези до угла!

Читать

Я бросила покупки на заднее сиденье своей верной «Хондочки» и уже собралась было сесть на своё водительское место, когда за спиной кто-то очень весело сказал:
- Солнышко, подвези до угла!
Я обернулась и пришла в некоторый ступор. Там стоял мужчина, которого я не смогла отнести ни к одному виду классификации. У меня собственный определитель, в нём совсем немного категорий: «Он», «Не он» и «Полный отстой». Ещё есть один пункт вне категорий – «Муж», но муж сейчас вообще отсутствовал.
Так вот: этот странный мужчина тоже был вне категорий. Одет он был, на первый взгляд, невзрачно и даже бомжевато: серый свитер с растянутым воротом, простецкие джинсы, кроссовки… Но как-то уж очень этот ширпотреб ему шёл и сидел на нём даже с некоторым шиком. Волосы с сильной проседью собраны в хвост. Богема, что ли? Да нет, не похоже, лицо открытое, приветливое, и в глазах плещется детская радость. И на наркомана не похож – радуется он просто так, от души, а не от своевременно принятой дозы…
Пока все эти мысли проносились в голове, я стояла с приоткрытым ртом, а он доброжелательно улыбался, терпеливо ожидая ответа.
- До какого угла? – глуповато спросила его я.
- А до любого! – с энтузиазмом откликнулся он. – Мне все равно! Мне надо просто снять угол.
И он продемонстрировал мне фотоаппарат.
- В смысле сфотографировать? – уточнила я.
- Да нет, в смысле снять!
- А фотоаппарат при чём?
- А для запуска процесса! Любой процесс, знаете ли, надо сначала запустить. Придать ему, так сказать, первоначальный импульс!
Я заинтересовалась. У меня тоже были процессы, явно нуждающиеся в первоначальном импульсе.
- Садитесь быстренько, - пригласила я. – Довезу вас до любого угла, так и быть. Только услуга за услугу: вы мне расскажете про запуск процессов. Идёт?
- Охотно! – вскричал мужчина, ныряя на пассажирское сиденье. – Это же очень ускоряет собственные процессы! «Поделись улыбкою своей, и она к тебе не раз ещё вернётся!». Классика!
Мы тронулись с места.
- И что же вы хотите знать о запуске процессов? – поинтересовался он.
- Всё! – твёрдо ответила я. – Особенно про первоначальный импульс. Понимаете, есть у меня одна мечта. Из разряда несбыточных.
- Несбыточные мечты – это моя специализация, - уверил меня мужчина. – Я, видите ли, волшебник! А что за мечта?
«Волшебника» я проглотила. Мало ли как себя люди называют?
- Хочу на ПМЖ за рубеж, - призналась я. – Куда-нибудь в Западную Европу. Чтобы море, домик и весь приклад. Да, и счастье ещё, это обязательно!
- А сейчас счастья нет, что ли? – явно удивился он.
- Да не то чтобы нет, - пожала плечами я. – Есть, конечно. Но! Хочу жить в Европе.
- Ну и что же тут несбыточного? – мужчина был явно разочарован. – Тысячи людей уезжают за рубеж буквально с двумя чемоданами, и там устраиваются, легализуются и живут себе припеваючи. Это ж дорога проторенная, изученная, многократно описанная.
- Эх, вот все уезжают, а я никак, - пожаловалась я. – Понимаете, шансов почти нет. Я прикинула – 0,00001%. Но хооооочется!
- По какой методике рассчитывали шансы? – деловито поинтересовался мужчина, доставая из кармана калькулятор.
- Так это… на глазок, - растерялась я.
- Скромный у вас глазок, - укорил мужчина. – С такими шансами лучше и не рыпаться. Предлагаю умножить их на 10 в 27 степени.
- Почему на 10 в 27? – страшно удивилась я.
- А почему нет? – хладнокровно спросил мужчина, сосредоточенно щёлкая клавишами калькулятора. – У вас своя методика, у меня своя. И неизвестно ещё, чья лучше. Мне число 27, например, нравится. А вам?
- Ну, хорошее число, - заморгала я. – Возражений не вызывает. Пусть будет.
- Результат – более 1000%, дальше у калькулятора мощности не хватает, - сообщил он. – Вас 1000% устроит?
- Откуда вы взяли 1000%? – наморщила лоб я. – По-моему, гораздо больше должно получиться.
- Оттуда, - простодушно пояснил он и для убедительности потряс калькулятором. – Хорошая машинка, и цифры у него приятные получаются. В любом случае 1000% лучше, чем 0,00001%? Да ведь?
- Да, разумеется, лучше, - вынуждена была признать и я. – Но что из этого следует?
- Только то, что ваши шансы на переезд многократно возросли, - радостно сказал он. – Прошу отметить: без малейших усилий и с минимумом затрат.
- Но я же оценила свои шансы реально! – опомнилась я.
- Но вам же хочется переехать? – парировал он. – И заметьте: реальность вы создаете сами. Кстати, вокруг вас формируется именно та реальность, что и в голове. А в голове у вас до сих пор сидела ничтожная дробь с пятью нулями.
- Вы меня совсем запутали, - нахмурилась я.
- Ну так в этом же и суть! – вскричал мужчина. – Не можете выпутаться из безвыходной ситуации – запутайте её окончательно! Чтоб ей неповадно было! Тогда она сама начнёт распутываться! Из чувства противоречия!
- Ох. Ну ладно. Допустим. Дальше-то что?
- В каком городе намерены поселиться?
- Городе??? Да я ещё и страну-то не выбрала!!! Где-нибудь там…
- Да ну? Уважаю! Отличный выбор. Отправиться отсюда – «куда-нибудь туда». Достойно настоящего авантюриста и флибустьера!
- Нет, ну потом-то я определюсь…
- Да, я просто вижу это… Вы выходите из аэропорта, к примеру, Орли, с лёгким рюкзачком на плече, и смотрите вот так, из-под руки, на все четыре стороны – куда бы податься, где бы осесть???
- Да что вы в самом деле?! Ну, пусть будет Испания.
- Уже что-то. Давайте поговорим по-испански.
- Не поговорим. Я в школе немецкий учила…
- И с кем вы в Испании по-немецки разговаривать собрались?
- Выучу, успею ещё.
- Но позвольте! Испания же вас не слышит! Она вас не понимает! Она не в курсе, что вы её хотите. И поэтому она тоже всё ещё не хочет вас, и не ждёт. Выучите хотя бы несколько фраз. Чтобы утром – «привет, Испания!», днём – «Спасибо, Испания!», вечером – «доброй ночи, Испания!». Ну хотя бы обозначьте ей свою заинтересованность. Доброе слово и кошке приятно!
Мужчина, в целом, говорил дельные вещи. Что-то я и впрямь до сих пор не определилась, куда же конкретно я хочу перебраться. Не говоря уж чтобы язык начать учить. Всё больше так мечта, абстрактно.
- А дальше, на вашем месте, я бы отправил Испании письмо!
- Письмо? – выпучила глаза я. - Кому??? Испанскому королю?
- Хотя бы и королю. Неважно. Надо же предупредить, что вы уже скоро едете!
- Но как? - никак не могла сообразить я.
- Бутылочной почтой! – жизнерадостно сказал он. – Берёте бутылку шампанского… Распиваете его за скорейший отъезд… Запечатываете письмо… И бросаете в ближайшую реку! Реки, как известно, впадают в моря, моря вливаются в океаны, Испания имеет выход в Средиземное море, то есть рано или поздно письмо дойдёт!
- Но это же маразм, - попыталась возразить я, но мужчину сбить с толку было трудно.
- От маразма до оргазма один шаг, как гласит Большая Медицинская Энциклопедия, - ответил он. – Выбирайте – или вечный маразм, или…
- Или, - быстро ответила я. – Маразма нам точно не надо.
- Кстати, покажите-ка мне вашу фотографию на фоне дома.
- Какую фотографию? Какого дома? Нашей пятиэтажки, что ли? – опешила я.
- Ну нет, зачем, что я, пятиэтажек не видел? Нет, ту, где вы стоите на фоне вашего дивного испанского дома, на террасе, увитой плющом, с кувшином домашнего вина в руках.
- Да какой дом, вы что??? Он же ещё мечта!!!
- Материализация мечты начинается с визуализации, это же очевидно! Нарисуйте себе дом – и он начнёт обрастать плотью!
- Но я не умею рисовать! – сердито сказала я. Он меня уже начал доставать своими ненормальными предложениями.
- Есть такая волшебная штука – Интернет. И замечательная программа – Фотошоп. С их помощью вы можете устроиться хоть на троне королевы Елизаветы, хоть на статуе Свободы. Предлагаю распечатать и повесить перед глазами – привыкайте к новому дому, а он будет привыкать к вам.
- Ладно, не вопрос. Только я всё равно не вижу, как это может ускорить процесс. Какие-то дурацкие действия, чес-слово.
- Вы молодец, вы всё поняли! – возликовал мужчина. – Именно дурацкие действия приносят наилучший результат! Народ это давно приметил. Вспомните Иванушку-дурачка! Умные братья напрягаются, стараются, а результат – близкий к нулю. А дурачку всегда и конь, и царевна, и полцарства впридачу. А ещё говорят «дуракам всегда везёт» - слышали же?
- Но это же сколько времени на эту ерунду уйдёт? – прикинула я.
- Да человечество вообще всё время на ерунду тратит! – радостно сообщил он. – Только большинство производит серьёзную ерунду, а я – несерьёзную. Люблю, когда весело!
- А вы вообще нормальный? – вырвался у меня давно возникший и очень мучивший меня вопрос.
- Нет, конечно! – сразу откликнулся он, ничуть не обидевшись. – Норма – это скучно. Это «0,00001%». Мне это не подходит! Я люблю, когда кругом чудеса.
- Хочу чуда! Я тоже хочу чуда! – призналась я.
- Так сотвори его, солнышко! – посоветовал он. – Если не ты, то кто же? И останови здесь – вижу большое скопление подходящих углов. Пойду снимать!
- А почему именно эти? – спросила я, направляя «Хондочку» к обочине.
- А чем эти хуже других? Главное – начать! Придать первоначальный импульс! Дать углу понять, что он мне нужен!
- А вам что, жить негде? А ещё волшебник!
- Мне тренировка нужна! – сказал он, вылезая из машины. – Если волшебные навыки не тренировать постоянно, они утрачиваются. Всему на свете надо давать энергию. Чем я могу вас отблагодарить, прелестная испанка?
- Да не надо ничего! Приятно было пообщаться. Узнала много нового. Идите, снимайте свой угол.
- А давай поменяемся? – вдруг предложил он. – Ты меня подвезла до моего угла, а я за это дарю тебе угол в Испании! Угол твоей собственной виллы. Идёт?
- Ну, в принципе, я не против, - неуверенно отозвалась я.
- Надо говорить не так! «Принимается! Приветствуется! Одобряется!». Гораздо больше энергии, правда?
- Правда, - вынуждена была признать я. - Принимается! Приветствуется! Одобряется!
- До скорого! – улыбнулся на прощание он. – Встретимся будущей осенью, в Мадриде!
- Ага, до свидания, - машинально отозвалась я.
Я не трогалась с места, осмысливая свою странную встречу с этим немыслимым мужчиной, не поддающемся классификации. Наверное, мне следовало ввести ещё один тип «вне категорий» - «Ненормальный Волшебник».
Тут дверцу задергали снаружи, и на переднее сиденье плюхнулась моя подруга Томка с ошалело-круглыми глазами.
- Откуда ты его знаешь??? – первым делом выпалила она.
- Кого???
- Бориса Всемогущего!!! И как ты могла скрывать??? А ещё лучшая подруга!
- Какого Бориса, ты что?
- Да я своими глазами видела, как он из твоей машины вышел и вон туда пошёл! Вы ещё прощались полчаса.
- Да я его и не знаю вовсе. Просто подвезла до угла. А почему он Борис Всемогущий?
- Ну ты тёмная! – чуть не плакала Томка. – Да его же весь город знает! Или даже весь мир! Ему всё удается, ну буквально всё! На его семинары не попасть! Его книги в магазинах влёт расхватывают! Для него ничего невозможного не существует! Он – Волшебник!!!
- Тихо, Томка, - попросила я. – Шумишь ты много. Не туда энергию тратишь!
- А то ты знаешь, куда надо? – с досадой сказала Томка.
- Я – знаю. Я теперь тоже волшебница, - решительно сообщила я. – Заразилась, наверное. Поехали вон до того угла, а?
- На фига? – удивилась Томка.
- А вон видишь баннер висит: «Коррида» - новая жизнь без никотина?»
- Ну и что?
- А ничего. Коррида у нас где? Правильно, в Испании. Очень, знаешь ли, испанский угол. Будем снимать!
Томка смотрела на меня, как на дуру, а я вдруг почувствовала себя наследницей Иванушки-дурачка, которой по наследству от папеньки досталось если не полцарства, то волшебная палочка и вилла в Испании – точно. Кстати, и отчество у меня подходящее – Ивановна…
- Дуракам всегда везёт! – провозгласила я. – Ты, Томка, просто мне поверь! И заведи наконец загранпаспорт. У меня осенью новоселье, а ты о всякой ерунде думаешь!
И я решительно завела мотор, беря курс на Испанию, до которой, оказывается, было совсем недалеко.

@темы: Сказки и притчи

---

Когда-то давно один мудрый пилигрим, странствовавший по разным землям, шел мимо чистого поля по направлению к храму. В поле он увидел трех работающих людей. В этой земле пилигрим еще ни с кем не встречался, и ему захотелось поговорить с этими людьми.
Пилигрим приблизился к трем работникам и, желая предложить свою помощь, обратился к тому, который выглядел самым уставшим и, как показалось пилигриму, недовольным и даже озлобленным. "Что Вы тут делаете?" - задал вопрос пилигрим. Первый работник, весь перепачканный и уставший, с нескрываемой злобой в голосе ответил: "Что, не видишь, камни ворочаю". Такой ответ удивил и расстроил пилигрима, и тогда он обратился ко второму работнику с тем же вопросом. Второй работник на мгновение отвлекся от своей работы и безучастно сказал: "Не видишь разве? Деньги зарабатываю!" Пилигрим почему-то был неудовлетворен и таким ответом, а ведь он, напомню, был мудрым человеком. Тогда он подошел к третьему работнику, чтобы задать все тот же вопрос. Третий работник остановился, отложил в сторону свой незамысловатый инструмент, отряхнул руки, поклонился страннику и, подняв глаза к небу, тихо сказал: "Я здесь строю дорогу к храму".

@темы: Сказки и притчи

---

И ещё из "Голландской рулетки"

Читать

Был у одного мужика дом. Хороший был дом, двухэтажный. В нём было всё, вот ну просто всё. Уютная спальня, ванная комната с горячей водой, три телевизора и диван, кухня просторная и книжные шкафы. То есть, всё.
а дальше...Дом достался мужику от дяди. Там была долгая история, пришлось повозиться с правами наследования, обежать не одну нотариальную контору, даже кому-то дать в лапу, понимаете, бывает. Много возни было, и в конце концов стал у мужика дом. Дядю, конечно, ужасно жаль, но все мы там будем. А с такими сложностями при наследовании и подавно.
И такое дело, не любил мужик свой дом. Ну, когда дядя, помирая в больнице от насморка, шептал "Дом я тебе оставил, понимаешь, дурак, дом!", мужик, конечно, обалдевал. Так положено, когда вам дом завещают. Двухэтажный. Где всё, собственно, уже есть.
Но как-то не в радость дом мужику. Вроде, и тепло, и телевизор, а мужик даже Интернет себе провёл, чтобы с одноклассниками из Сыктывкара общаться. Они его всё звали-звали в этот Интернет, ну он и согласился. Да, всё там есть, в доме-то, всё такое хорошее, потому как дядя был человек основательный и на обстановочку не скупился.
Но не ценил мужик всё это богатство. Дом, кстати, давал всякие побочные эффекты, к примеру, в нём заводились женщины. Вот практически ни с того, ни с сего. Как же, у мужика с домом полагается в наличии и женщина, а то как же? Да, и появлялись.
Но дом мужику, тем не менее, не нравился. Ни в грош он не ставил, в общем, то, что имел. За что о нём по углам неодобрительно шептались коллеги с завода шариков для шариковых ручек. Не ценит, мол, дурак такой! Всё есть, а он не ценит. "Что имеем, не храним", так и сказал однажды директор завода на совещании. Поглядел ещё так на мужика, со значением, а тот и ухом не моргнул, доложил по своему отделу, и всё.
И вот идёт мужик однажды домой, уж вот недалеко осталось. И вдруг, прямо как в сказке, гром среди ясного неба, молния откуда-то и ураган. Просто зверский какой-то. Задуло, засвистело, забабахало, прямо ужас ужасный. Мужика ветром чуть из ботинок не выдуло. Кое-как удержался он, и видит: ураганом дом его по кирпичику разметало. Натурально осталась одна только одёжная вешалка чугунная, в прихожей стояла. Помнится, хотел её мужик выкинуть, да поднять не смог.
А ветер тут сразу утих, небо ясное ещё сильнее прояснилось, и опять благодать кругом, и лягушки в пруду квакают.
Мужик подивился, осмотрел специально, всё ли сдуло. Как есть, видит, всё. Только вешалка и кусок паркета под ней.
Поглядел мужик на это безобразие... И давай улыбаться. Весь день улыбался, таким же дураком пришёл к своему товарищу переночевать, а по утру, всё ещё улыбаясь, распрощался и ушёл.
Махнул, то есть, рукой на дом этот проклятущий, да и подался со своего завода в матросы. Избороздил весь океан с какими-то небритыми матершинниками, которые в школе не учились, и слова "Сыктывкар" даже выговорить-то не могли без подготовки. И штормов в море не боялся ни разу, чем сразу вызвал уважение капитана. Которого, кстати, по выслуге лет скоро и сменил на посту.
И вот сидит наш мужик в порту Триполи, беседует с какой-то барышней черноволосой, не то художницей, не то писательницей. Она строчит что-то в своём блокноте, говорит, роман будет писать. А он ей добавляет:
- Пишите, пишите, милочка. Главное, запишите вот что: дурак я был... Ага, "ду-рак"... Да, "Дурак я был. Мог бы урагана не дождаться, да свезло".
И кружатся над нашим мужиком чайки.

Источник

@темы: Сказки и притчи

---

Мудрец Лин-чи рассказывал:
"Когда я был молодым, мне нравилось плавать на лодке. У меня была маленькая лодка: в одиночестве я отправлялся плавать по озеру и мог часами оставаться там.
Однажды я сидел с закрытыми глазами и медитировал. Была прекрасная ночь. Какая-то лодка плыла по течению и ударилась о мою. Во мне поднялся гнев! Я открыл глаза и собирался обругать побеспокоившего меня человека, но увидел, что лодка пуста. Моему гневу некуда было двигаться. На кого мне было его выплёскивать? Мне ничего не оставалось делать, как вновь закрыть глаза и начать присматриваться к своему гневу. В тот момент, когда я увидел его, я сделал первый шаг на моём Пути.
В эту тихую ночь я подошёл к центру внутри себя. Пустая лодка стала моим учителем. С тех пор, если кто-то пытался обидеть меня и во мне поднимался гнев, я смеялся и говорил:
— Эта лодка тоже пуста.
Я закрывал глаза и направлялся внутрь себя".

@темы: Сказки и притчи

---

Ребе Зуси надо было вернуть долг к утру, а денег не было. Ученики заволновались, откуда добыть денег, а ребе был спокоен. Он взял лист бумаги и написал двадцать пять способов, которыми могут прийти деньги. И на отдельной записке написал ещё двадцать шестой.
Наутро деньги откуда-то пришли.
Тогда ученики прочитали весь список из двадцати пяти возможных способов, но в нём не оказалось того случая, благодаря которому пришли деньги. Тогда ребе Зуси открыл отдельную бумажку. Там написано: «Бог не нуждается в советах ребе Зуси».

@темы: Сказки и притчи

---

Борис Шергин

Читать

Митя – художник. Но работает не краской, не кистями. Он украшает деревянным узором шкатулки, столы, шкафы.

Под рукой у Мити тоненькие дощечки из дерева разных пород. Тут красное дерево, черный дуб, коричное дерево. У каждого дерева свой цвет.

Распилены эти дощечки на квадратики, шашечки, кружочки. И Митя выклеивает этими шашечками узор на шкатулке или на шкапчике. Эти деревянные листочки присаживает один к другому на клею.

читать дальшеИногда узор простой: полоски идут сверху вниз, но у Мити выходило красовито и нарядно. Дорожка черная, коричневая, потом дорожка черная, потом красная, белая.

Эти дорожки повторяются в том же порядке. Благодаря прозрачности цветного дерева любая вещь кажется богато украшенной.

Недавно мастер поручил Мите выклеить столешницу – верхнюю доску стола – и сказал:

– Это заказ от академии. Сроку дано две недели.

Митя с жаром принялся за дело. Обдумал рисунок и в один день закончил верхний угол и сам пришел в восторг от своей работы.

Целую неделю Митя радовался, что ему доверена такая важная работа. Утром проснется рано и до полдня валяется в постели. В воображении своем видит работу законченной, любуется ею, всплескивает руками от радости: одеваясь, танцует и поет. На минуту присядет к столу, подберет нужные дощечки, но радость подмывает его. Бежит на улицу, встречает приятелей: – Подумайте, ребята, моим художеством будут любоваться профессора и академики.

Вечером побежит в кино.

За неделю работа не подвинулась ни на полмизинца. В субботу вечером Митя вдруг устал веселиться. Снял газету, которою была прикрыта доска, и смутился, и испугался. Прекрасно сделанный узор одиноко красовался, как цветок на фоне голой земли.

Митя всплеснул ладонями:

– Что я наделал! Сроку осталась одна неделя. Я не успею ничего…

Часом позже мастер, проходя двором, увидел, что на крылечке сидит Митя.

– Митька, ты плачешь?

– Мастер, я обманул ваше доверие.

– Иди покажи мне твою работу.

Зашли в Митину комнату. Взглянув на столешницу, мастер сказал:

– То, что ты сделал, сделано отменно и прекрасно.

– Мастер, милый, какие же участки надо отхватывать мне каждый день, чтобы поспеть к сроку? Работа будет тяп-ляп, а я привык красовито и тщательно.

– Слушай меня, Митя. Я твой начальник и даю тебе норму работы: каждый день выклеивай и отделывай на доске столько, сколько покроет твоя ладонь. Ни меньше ни больше. И дело будет подвигаться, и отделку будешь производить не спеша, в твоем вкусе.

Митя прилежно, как ученик, начал выполнять урок, данный мастером.

Митя сначала не верил, что при такой малой норме успеет кончить работу в срок. Пригоняет пластинки одну к другой тщательно - комар носа не подточит. Но окинет глазами, сколько еще пустого места остается, и испугается. Однако глаза страшатся, а руки делают.

А руки у Мити были золотые.

Тихо подвигалась ладонь по доске, и вслед за движением художной руки доска превращалась в цветущий сад.

За сутки раньше срока Митя закончил работу. Пригладил утюгом и вылощил волчьим зубом. Мастер долго любовался работой, потом молча обнял Митю...

@темы: Сказки и притчи

---

На языке пираха

Племя пираха - это люди, которые живут здесь и сейчас. В их культуре и языке нет ничего лишнего и даже много из того, что кажется нам необходимым, нет. Вот что пишет про них Александр Шуйский:

"Племя индейцев, живет в Южной Америке. Чисел не имеет, понятия цвета не имеет, понятия "это существует, хотя я не был этому свидетелем", - не имеет. Соответственно, не имеет времени. Никаких абстракций. Людей, которых они не видят, для них не существует. Предметов, которых они не видят, для них не существует, даже если они их видели вчера - если самолета, который был вчера, нет сегодня, его вообще нет.
Ни истории, ни религии, ни даже суточного цикла. Язык - вообще отдельная прекрасная штука".

Поэт Евгений Клюев попытался перевести их мировосприятие и похоже, ему это удалось. По меньшей мере это замечательные стихи:

На языке пираха*

1

Небосвод говорит река: добрый день, река.
Говорит река: добрый день, — говорит река.
Над река есть облако теплого молока.
А в река есть облако холодного молока.
Стая рыбы плещется в заросли тростника.
Стая птицы машет крылом сухого песка.
И толпа ребенка сбегается издалека.
Хорошо возиться в глина у бережка.
Рыба с рыба трудно соединить.
Птица с птица трудно соединить.
У ребенок есть такая длинная нить,
но ребенок с ребенок и нить не соединить.
Хорошо лепить из глина разная снедь.
Хорошо не уметь число, хорошо не знать
никакого сколько: сколько — такая нудь!
Впрочем, нет у пираха и самого слова нудь.

2

Горький кофе молодой травы
пьется прямо с ветка в цвету.
Песня отпущенной тетивы
держит длинная стрела на лету.
Видишь, горечь не превращается в сласть —
кофе пьется прямо с ветка в цвету.
И ничто не может ни созреть, ни упасть —
Песня держит стрела на лету.
Видишь, дерево не превращается в пень —
кофе пьется прямо с ветка в цвету.
И беспечен путь из теперь в теперь —
песня держит стрела на лету.
Мелководное время просвечивает насквозь,
кофе пьется прямо с ветка в цвету —
и внезапно возникает всеобщая связь,
песня держит стрела на лету.
И внезапно возникает общая родня
у одного и другого бережка,
и неслышная походка легконогого дня
начинают узнавать с полшажка.

3

Дескать, нет у пираха понятие чистого цвета —
есть сравненье: вроде небо гранита или граната.
Ах, чего не бывает в блокнотик мастера Эверетта,
в интересный блокнотик мастера Эверетта!
Дескать, нет у пираха число, не ведется счета,
и совсем не подробна судьба и не знает дата —
говорится в блокнотик мастера Эверетта,
в интересный блокнотик мастера Эверетта.
Никуда не течет Маиси спелого лета,
у звезда ни движенья вперед, ни назад возврата —
жизнь застыла в блокнотик мастера Эверетта,
в интересный блокнотик мастера Эверетта!
Нету Бог, и пуста веревочка амулета —
есть одна сердечная смута, вечная смута,
да сплошная работа в блокнотик мастера Эверетта,
в интересный блокнотик мастера Эверетта!
И нигде везде ни ровесника, ни собрата —
все затянуто без разбора в одно болото:
в безразмерный блокнотик мастера Эверетта,
в интересный блокнотик мастера Эверетта.

4

Растение дорастает до самое небо,
и там расцветает цветок: это мило и любо
гусеница с крылышко меда и крылышко воска...
экая неподвижная вертихвостка!
Ах говорит во времени нету места.
Время — оно кустарник, растущий густо.
Ах отрясает время, словно репейник,
Ах — это наш учитель и наш ребенок.
День состоит из праха и снова праха.
Племя стоит у речка и слушает Аха.
Аха перебивает горластый кочет.
Племя смеется над кочет и горько плачет.
А ведь только подумать: все всегда под рукою,
только отдаться неистовому покою,
только застыть у набитой до край корзины
с потусторонний взгляд наевшейся обезьяны!..
Солнце садится, и смеркается сердце:
сердце младенца смеркается в сердце старца.
Нету у нас судьба... ни серпа, ни снопа нет.
Ночь наступает. Она всегда наступает.

5

В местное небо не ходят смотреть на звезда.
В местное небо подстреливают еда.
Поэтому местное небо ведет себя строго,
и в местное небо нет Бога,
и нету подмога, нету правильным никакая подмога.
Но — Бога высокая, справедливая Бога,
появись из воздух сахарного тростника,
протяни над Маиси большая рука
и громко скажи я люблю это племя,
это племя, это короткое пламя
на окраина мира: как хорошо горит,
и как хорошо говорит!
Высокая Бога, справедливая Бога,
далеко пролегает твоя дорога,
но взгляни на пламя и иди сюда
и возьми с тобой много еда.

6

Гость приходит за гость — и товар на товар отоваривает.
Можно дать ему перышко, зуб, наконечник стрела.
Жалко, гость никогда не правильно разговаривает,
разговор у гость не имеет крыла.
Гость не хочет обмен ящик мыло на круглое перышко,
и не хочет обмен веселый напиток на зуб,
и стоишь рядом с гость — и споришься, споришься, споришься...
Но неправильный гость обычно жаден и глуп.
Ах — неправильный гость, все бывает заветное и не заветное,
и заветное всегда помещается в горсти.
Но хороший зуб не любое теряет животное,
и хорошее перышко совсем нелегко найти.
Вот и жалко заветное доставать и обменивать
на совсем не заветное, но привлекательное на вид.
А неправильный гость вороват и любит обманывать —
и задаром заветное получить норовит.
Ну и пусть получает себе — и не стоит досадовать —
зуб, и перышко, и наконечник стрела:
тяжко с гость разговор говорить и беседа беседовать,
разговор у гость не имеет крыла.

7

Птица летит далеко, правильный знает.
Рыба плывет далеко, правильный знает.
Правильный только не знает край этой птицы.
Правильный только не знает край этой рыбы.
Правильный, он всегда остается на месте —
место у правильный мало, но место хватает.
Место хватает стрела лететь вслед за птица.
Место хватает гарпун нестись вслед за рыба.
Место хватает браслет бренчать на запястье,
длинные бусы блестеть на короткая шея,
место хватает плакать и место смеяться,
место хватает делать и место думать.
Это такое правильное приволье,
это такая правильная свобода:
место хватает оставаться на месте,
место хватает не искушать сердце.

[*] Согласно Даниэлю Эверетту, в языке pirahã племени”правильных”, hiaitiihi, живущих в джунглях Бразили по реке Маиси, нет категорий числа и времени, простых обозначений цвета, сложноподчиненных предложений и почти неупотребительны местоимения. Нет у ”правильных” и понятия Бога, нет легенд и нет исторических записей.
Даниэль Эверетт - исследователь пираха.

Источник

@темы: Стихи и песни

---

Flash. Бог, Солнце и Художник. 31. Про рулетку

Читать

Чайник накренился, и Художник торопливо поправил шаткую конструкцию. Та состояла из собственно чайника, проигравшего очередной бой конфорке, гнутой проволочной подставки, которая удерживала его в воздухе, и свечи-таблетки под почерневшим днищем. Судя по тому, как дрожал и метался оранжевый язычок, свечу совсем не радовала перспектива быть раздавленной этим гигантом, если ему вдруг взбредет в крышку подломить тонкие подпорки и обрушиться прямо на нее. По правде говоря, она предпочла бы отрастить ножки и сбежать самое ближнее на полку с альбомами ранних фламандцев, смутно выступающую из наддиванного сумрака. Однако на нее смотрел Бог. Внимательно. Вот уже три минуты. Пламя, устыдившись своей слабости пред ликом Господа, покаянно пустило восковую слезу, вытянулось в длинную иглу и запылало еще ярче. По обоям с нечитабельными сейчас иероглифами покатились золотые монетки.
Художник с любовью взглянул на чайник.
- Сам придумал! Теперь не придется каждые полчаса бегать к плите. Первый чайник с возобновляемым подогревом! Ты проникся важностью момента?
читать дальше- Да, - честно сказал Бог и приподнял крышечку. – А чай со временем не выкипит?
Художник оскорбился.
- Еще чего! Пусть только посмеет! Это же маломощная свечка, ее на такое не хватит…
Огонь возмущенно пыхнул и погас.
- Черт! Ой…
- Гмм.
Художник наощупь доковылял до стены и щелкнул выключателем.
- Ну, возможно, некоторые детали нужно доработать.

- Господи.
- Да?
На дне кружки не осталось ни одной сахаринки, но Художник все продолжал помешивать пахучую светло-коричную жидкость.
- Слушай... В Сети ведь есть такие специальные места, где можно продать что-нибудь ненужное и купить нужное?
- Кажется, да. А у тебя есть что-то ненужное?
Вместо ответа Художник кивнул на подоконник, где стояла, уже покрываясь тонким налетом пыли, модель мотоцикла. Расстояние от переднего колеса до выхлопной трубы не превышало ладони, но детали были выполнены с поразительным мастерством. С дивана легко можно было различить каждый выступ рифленых колес, крохотный глушитель и зеркальце заднего вида.
Бог от потрясения даже отставил чашку.
- Но это же Харлей-Дэвидсон семьдесят второго года.
- Угу.
- Ты три месяца на него копил.
- Угу.
- А потом три часа торговался с тем пожилым господином в черной кожаной куртке…
Художник вспыхнул.
- Все равно. Хочу от него избавиться.
- Но почему? Если он сломался, проще отнести в починку…
- Нет-нет, с моделью полный порядок.
- Тогда в чем дело?
Художник еще немного повертел в руках остывшую кружку, наконец отставил ее и тихо буркнул:
- Не радует.
Бог промолчал.
- Помнишь, как мы покупали «Ямаху» восемьдесят пятого? Во-от. Я тогда неделю радовался, наверное. Всюду ее с собой таскал. Даже на тумбочку у кровати поставил. Как проснусь, смотрю и думаю – ого! Сразу вдохновение какое-то появлялось. Пол там вымыть, шторы постирать... Ну, или еще одну такую в коллекцию купить.
Словесный поток иссяк так же стремительно, как хлынул. Художник флегматично пожал плечами.
- А теперь не радует.
- А альбом Босха радует?
- Что?
- Альбом с репродукциями, который ты выкупил у букиниста на прошлой неделе – он тебя радует?
Художник недоуменно моргнул.
- А должен? Альбом и альбом…
- Вот как.
Бог неспешно обогнул стол. Чашка с керамическим стуком опустилась в раковину.
- Скажи, пожалуйста, когда ты в последний раз писал картину?
- Э-э… Во вторник. Я же показывал ту серию эскизов – домашка по композиции.
- Нет, я имел в виду – когда ты в последний раз писал картину по собственным мотивам, просто потому, что тебе захотелось?
- Ну… В июле, наверное. Нет, в июне… Или мае? Да Ты ее видел, там еще ушастый ежик под березой.
- Я ее не просто видел, - со значением произнес Творец, - она висит у меня над рабочим столом.
- О, - сказал Художник. – Точно.
Повисло молчание. Художник еще немного помучил холодный чай, а затем вздохнул – и просыпал слова, как семечки из кармана: быстро, неловко, не глядя на Бога и будто бы даже слегка возмущаясь.
- А я что? Я ничего. Я им что ни принесу, говорят: неканон. Замысел хороший, а исполнение не соответствует… Чему-то там. А я что, масляный магнат - по три раза переделывать? У меня, может, белила опять кончились. И растворитель на исходе. Пишу и думаю: понравится Мастеру или нет? А если не понравится, так зачем вообще начинать? Только краски зря переводить.
Бог моргнул.
- А как же я?
- А что Ты?
Творец перевернул чашку и поставил на сложенное пополам вафельное полотенце. На донышке с синим заводским клеймом блеснула капля.
- Нет, ничего. Ты прав, наверное. Я… Пойду, хорошо? Поздно уже, Солнце волнуется.
- Ага, давай…
Только когда щелкнул замок, Художник с запоздалой досадой подумал, что надо было хотя бы проводить Бога до подъезда.

- Художник? Я принес тебе…
- Ничего не слышу! Зайди в студию!
Бог приотворил дверь и не поверил своим глазам. Комната, еще вчера служившая спальней, а на той неделе – гостиной, превратилась в настоящую мастерскую. Художник стоял перед мольбертом с палитрой и кистью, еще два холста ждали своей очереди на подоконнике. Впавший было в немилость Харлей-Дэвидсон поблескивал ярко начищенной рамой с табурета у кровати.
- Доброе утро.
- Привет-привет! – Художник легкомысленно махнул кистью в сторону дивана. Стекло серванта украсила цепочка светло-зеленых капель. – Ты присаживайся. Еще две липы – и я полностью в твоем распоряжении!
Бог, стараясь не попасть в зону обстрела, точнее, обкапа кисточки, присел на край дивана. Судя по зазеленевшему не по сезону подлокотнику, он уже познал на себе силу хозяйского вдохновения.
- Прошу прощения, что отвлекаю, но…
- Мм?
- Почему ты снова решил писать?
Из-за мольберта высунулось крайне удивленное лицо в обрамлении светлых лохм.
- Как почему? А, Ты же еще не знаешь… Я игру придумал.
- Игру? – не понял Бог.
- Ага. Голландскую рулетку.
Правая бровь Господа поползла вверх, левая замерла в нерешительности, но после некоторого раздумья все же осталась на месте.
- Я не знал, что ты любишь азартные игры.
Художник рассмеялся.
- Да нет же! Смысл игры в том, чтобы каждый день создавать что-то новое, чего до тебя не было. На что фантазии хватит! Можно написать картину или стихотворение, выпилить полочку, испечь пирог, сложить бумажного журавлика… На худой конец родить ребенка или создать новый мир. А если, засыпая, ты не можешь вспомнить, что создал за сегодня, то на одни сутки стареешь. Потому что их в твоей жизни не было.
Левая бровь Бога позорно капитулировала и присоединилась к правой.
- Я бы тоже хотел попробовать.
- Да Ты заранее выиграл, по-моему!
Господь медленно покачал головой.
- Я не был бы в этом так уверен.
- Еще один листочек… - Художник, благополучно потеряв нить разговора и даже немного высунув язык от усердия, наложил финальный мазок. – Ну вот, почти готово. Ты голодный? Могу пельмени сварить.
- А форум?
- Что?
Бог протянул другу сложенный вчетверо листок.
- Это адрес форума, где можно дать объявление о продаже коллекционной модели. Ты вчера спрашивал.
Художник взглянул на Господа так, будто тот предложил ему кулек с пиявками.
- Глупости какие, - наконец искренне сказал он. – Пошли обедать.

Ночь аккуратно пристроила на крыше мохнатое пузо, свесила на улицу длинный хвост, тихо фыркнув, зажгла в парке рыжие фонари. Ветер метнул пригоршню сухих листьев в лобовые стекла припозднившихся автомобилей и с чувством выполненного долга свернулся клубком на макушке дуба.
Художник, зевая, поднялся по лестнице и бросил на тумбочку ветровку, уже почти бесполезную против осенней прохлады. Молчаливая темная комната показалась ему неожиданно уютной.
Звякнул сигнал нового сообщения. Художник плюхнулся на стул перед компьютером – и почти не удивился письму от Бога, с которым попрощался каких-то две минуты назад.

От кого: Бог
Кому: Художник
Дата: 16 Авг 21:57:28
Тема: Голландская рулетка

Доброй ночи!
Мне очень понравилась идея твоей игры. Посмотри, пожалуйста, я все правильно сделал?
Большое спасибо за пельмени.
Б.

Прикрепленные данные: Сказка для Моря.doc (33 Кб)

Художник усмехнулся и выбрал команду «Скачать».
На краю сознания мелькнула мысль, что, пока закипает липовый чай, он еще успеет сложить журавлика.

@темы: Сказки и притчи

---

Мария Станкевич. Служба радости

Читать

Познакомимся мы в конце марта. В городе еще будет лежать снег, но уже однозначно станет ясно — весна. Я буду бродить по улицам, спуская остатки гонорара. Сначала куплю горсть стеклянных шариков на случайном лотке, потом зайду к тебе в магазин. Долго буду водить носом по полкам, а после, груженая целой стопкой старых книг, отправлюсь в любимое кафе. Денег у меня останется ровно на два чайника самого дешевого чая и доехать домой — самое удовольствие.

Буду сидеть, лениво листать полуразвалившиеся «Записки о Шерлоке Холмсе», любоваться новеньким (всего несколько дней как работает) официантом, совсем юным мальчиком с удивительными карими глазами. Как раз когда он принесет второй чайник, на колени мне выпадет маленький красный лист бумаги с загнутым уголком. «Служба радости» будет написано на нем. И еще адрес внизу. Твоего магазина. Который, между прочим, называется совсем не так.

Я страшно любопытная. Поэтому допив одним глотком чай, убегу интересоваться, что это за служба радости такая. Ты сначала нахмуришься моим вопросам и станешь все отрицать. А потом, когда я не отстану, свирепо поинтересуешься, откуда я взяла эту самую службу и чего вообще от тебя хочу. Тут я пойму, что книжку вместе с листочком оставила на столике в кафе.

Когда я придумаю вторую дюжину достойных самоназваний за свою глупость, явится кареглазый. С книжкой. С листочком. И с вопросами. Оказывать сопротивление нам обоим будет уже решительно бесполезно. И ты сдашься. Впрочем, с удовольствием, я уверена. Ты просто любишь, когда тебя упрашивают.


…все ужасно просто: главное дело «Службы радости» доставлять радость тем, кто в ней служит. То есть, тебе. И нам. До нашего знакомства ты вовсе не собирался заводить компаньонов, и триста раз повторишь, что понятия не имеешь, как одна-единственная визитка (сделанная тоже исключительно для собственного удовольствия) попадет в книгу. Мы решим, что это судьба. Элементарно, Ватсон.

В уже по-настоящему весеннем апреле будем ходить по улицам, опустив носы, и внимательно смотреть себе под ноги. Жители нашего города — удивительные растяпы, они теряют такое невероятное количество вещей, что даже ты удивишься. Буквально за пару дней мы найдем несколько книг, три сережки, четыре простых колечка и одно обручальное, девять кошельков, пять школьных дневников, коробку с дискетами, альбом с фотографиями, медный подсвечник и двух собак — пуделя и крохотную дворняжку в красном ошейнике. Это не говоря о запредельном совершенно количестве перчаток, бусин и монет всех сортов и видов.

Хозяев окажется искать значительно сложнее, но мы справимся с этим. Не посрамим светлое имя Шерлока Холмса. Только перчатки, бусины и монеты останутся в нашем безраздельном владении. Первыми мы обвесим дерево перед входом в магазин, из вторых я сделаю жуткие бусы и буду носить их не снимая, а третьи мы спустим в игровых автоматах.

…кареглазого будут звать Павлом, Пашей, но мы как-то не сговариваясь окрестим его Паблито, и он охотно станет отзываться.

Твоего полного имени мы никогда не узнаем. Ты представишься Алексом, а что написано у тебя в паспорте — Александр или Алексей, нам будет, мягко говоря, до фонаря.

Меня вы двое будете звать как угодно, но только не по имени.

В дождливом мае мы с Паблито везде и всюду будем таскать с собой рюкзаки, набитые зонтиками. Разумеется, вовсе не для того, чтобы потренироваться в ношении тяжестей. Ты же, не имея возможности отлучиться из магазина, будешь предлагать зонты покупателям. Беспечные девушки, забывчивые старушки и бестолковые отцы семейств — вот наш основной контингент. Некоторые, правда, будут отказываться от защиты по принципиальным соображениям. Таким полагается приз — леденец, или маргаритка, или ванильная сигарилла, или еще что-нибудь, что окажется в кармане. Потому что ни ты, ни я, ни Паблито терпеть не можем зонты как класс.

…что касается тебя, то тут все понятно — у тебя есть магазин. Паблито работает в кафе. Я как обычно перебиваюсь случайными переводами и пишу дурацкие статьи буквально на коленке. Еще у нас где-то есть родственники, друзья, прочие знакомцы, требующие нашего внимания. Все это нам никоим образом не мешает. Изредка я, правда, буду удивляться: а как это мы все успеваем-то? Ну, успеваем. Молодцы, чего тут скажешь.
В суматошном развеселом июне по вечерам будем выносить на маленькую площадь магнитофон и танцевать. Танго, кадрили, вальсы, джиги и гопак. И эту, как ее, сегидилью, вот. И канкан. И рок-н-ролл тоже. Приглашаются все. Кто не с нами, тот пусть хоть подпевает, что ли.

Каждый вечер. Весь июнь. К концу месяца приходить танцевать с нами будет половина города, не меньше.

…вообще же я буду строить из себя скорую помощь. Раздобуду большую сумку и затолкаю туда все, что может пригодиться когда угодно, где угодно и кому угодно: аспирин, ножницы, лейкопластырь, нитки с иголкой, пластиковые стаканчики, несколько пачек сигарет, отвертку, презервативы, орфографический словарь, дюжины две ручек и карандашей, игрушки, фонарик, набор отмычек, щетку для обуви… дальше продолжать? Я очень практичная, что да, то да.

В жарком, липком июле ты где-то, бог уж знает где, раздобудешь ее. Красивую, разноцветную, с колесиками и специальной штуковиной сбоку, на которую по идее должен крепиться большой полосатый зонт от солнца. Зонта у нас не будет, и мы повесим туда большущий колокольчик, чтобы нас было слышно издалека. Замечательная тележка для мороженого у нас будет. И содержимое у нее тоже будет — замечательное.

— Самое вкусное мороженое! Самое холодное мороженое! Самое сладкое мороженое! — будем орать мы с Паблито, по очереди толкая тележку. Поверят в нашу бескорыстность только дети, старушки и бродячие собаки. Им-то все и достанется. А остальные сами виноваты, вот что я думаю.

…в качестве бонуса к заказу Паблито будет рассказывать клиентам кафе анекдоты и маленькие истории из жизни. Из их собственных жизней в том числе. Каждому свою. Он это очень здорово умеет делать. Паблито вообще большая умница, а то.

В томном и разморенном августе возьмем отпуск, хорошо? Для работы в магазине ты наймешь чудную женщину с чудным для нашего города именем Кларисса, а сам уведешь нас в дивное местечко, где можно целыми днями валяться на траве. Мы с тобой будем играть в нарды (нам везет одинаково), шахматы (ты почти профессионал, зато я отчаянно жульничаю), поддавки (это я умею лучше!) и «чапаевцев» (твои пальцы сильнее моих). Паблито играть не будет, он на весь месяц поселится на Бейкер-стрит. Иногда будет вслух зачитывать самые интересные места — специально для нас.

…каждый, купивший книгу в твоем магазине, рискует найти между страниц признание в любви (а визитку ты сожжешь еще в марте, ворчливо сказав, что тебе и нас двоих хватает выше крыши). Признания будут анонимными, но точно бьющими в цель. Ты не ошибешься в поле и имени ни разу, но своего секрета не расскажешь даже нам. Жаль, конечно.

В желто-красном сентябре ты приобщишь нас к высокому искусству шарить по чужим карманам. Только мы не воровать будем, а подкладывать. Старинные монетки, леденцы в ярких фантиках, крохотные игрушки из шоколадных яиц, мандарины. Наблюдать за тем, как люди вытаскивают из карманов то, чего там никогда не лежало, очень забавно. Они оглядываются в поисках… чего? Хотела бы я знать. Они качают головами, они хмурятся, они смущаются. А потом начинают улыбаться. Все как один. Честное слово!

…мы друг друга будем любить. Иначе никак. Но однажды вас с Паблито укусит какая-то муха, и вы заставите меня выбирать.

— Хорошо, — скажу я и потребую выдать мне игральные кости. За тебя будет большой кубик из темного дерева, для Паблито найдем поменьше, пластмассовый.

Целых полчаса, не меньше, будем искать, куда они упали. Пластмассовый обнаружится в пепельнице. Он очень удачно встанет на ребро между двумя окурками. Деревянный не найдется никогда, и тебе потом придется вырезать новый.

Прохохотавшись до слез, мы закроем эту тему навсегда. И то сказать, что за глупости. Можно подумать.

В пасмурном октябре снова пойдем по стопам Шерлока Холмса. Совершенно случайно. На чердаке дома, в котором располагается твой магазин, найдется огромная коробка с куклами. Маленькими, большими, самодельными и фабричными, из тряпок, глины, фарфора… Все старые. Старинные. Кларисса предложит раздать их детям на улице. Или в музей отнести. И лучше бы нам послушаться ее, конечно. Потому что проведя поиски, мы узнаем, что их хозяйка долго и тяжело болела. И пока она лежала в больнице, ее дети продали дом и переехали в другой город, туда же забрали и ее. А всех кукол оставили здесь, считая коллекцию блажью и бессмыслицей. Она не пережила этого.

Это будет единственное дело «Службы радости», которое никому радости не доставит. Мы не будем о нем вспоминать.

— Жулики вы, — скажет однажды Кларисса. — Самые настоящие жулики. Торгуете фальшивыми елочными игрушками.

Мы с Паблито захохочем, а ты возденешь указательный палец и строго скажешь, что игрушки, конечно, фальшивые, кто бы сомневался, зато удовольствие от них самое что ни на есть настоящее.

В унылом ноябре мы весь месяц будем рисовать смешные картинки (и какая разница, что не умеем?), а затем развесим их по всем столбам, тумбам, подъездным дверям и прочим вертикальным плоскостям, до которых дотянемся. Ни разу не повторимся. Изведем пятнадцать коробок карандашей, несколько больших упаковок бумаги и восемь тюбиков клея. Каждое утро будем удивленно обнаруживать, что половина картинок — исчезла. Куда? Зачем? Мы так и не узнаем ответа.

На самом деле, Кларисса, конечно, права. Мы — самые настоящие жулики. Потому что нам, в сущности, безразлично, получит ли удовольствие человек, нашедший любовное послание в старой книге, пришивший себе пуговицу с помощью моих нитки с иголкой или станцевавший с нами джигу на площади. Главное, чтобы нам было весело. В этом-то вся и соль. Правильно говорю? Еще бы.

В заполошном декабре станем торговать временем, которого перед Новым годом не хватает решительно всем. Будем гулять с чужими собаками, пока хозяева разбираются с дедлайнами, сидеть с чужими детьми, пока матери ходят по магазинам… что-то такое, в общем. Измотаемся ужасно. Зато это будет первый раз, когда мы начнем брать оплату за свои услуги. К 31-му числу у нас накопится такое огромное количество всевозможных символов года, что можно будет открывать еще один магазин. Нет уж. Все себе оставим.

Новогоднюю ночь мы проспим. Свалимся на огромный диван в твоей квартире и будем дрыхнуть. Утром нас разбудит добрая Кларисса, специально ради этого бросившая своих многочисленных родственников. Кларисса варит потрясающий кофе и печет ужасно вкусное печенье. Что еще нужно для счастья? Если только камин растопить. Вот, да.

В полусонном и праздничном январе станем писать роман, который определенно осчастливит все человечество. Ругаться будем по любому поводу — начиная от того, какие имена дать главным героям, и заканчивая тем, сколько авторских листов мы имеем в виду в конечном итоге. Особенно удачно поссоримся из-за названия. Целых два дня мы с Паблито будем стороной обходить твой магазин. И друг друга тоже. Потом, конечно, помиримся.

К тому моменту, когда останется дописать совсем чуть-чуть, нам страшно все надоест и мы бросим это сомнительное мероприятие. Рукопись отдадим Клариссе. Она будет время от времени перечитывать роман, сокрушаясь, что так и не узнает, чем же все закончилось.

Кларисса вообще, кстати, прекрасна, как я не знаю что. Добрая, заботливая, доверчивая, уютная, понятливая. Такая мама для всех, даром, что своих детей нет. Говорю же, чудная. Ага, и чудная.


В депрессивном феврале именно ей придет в голову идея превратить самый отвратительный месяц года — в праздник. Все двадцать восемь дней, каждое-каждое утро мы будем выходить в час пик на остановки, зажигать бенгальские огни и раздавать их замерзшим, сонным и противным людям. Это должно быть безумно красиво, я полагаю.

К концу зимы нас точно будет знать весь город. Не могу сказать, чтобы мы этого добивались и прямо-таки хотели, но все же приятно, когда тебе улыбаются прохожие. Ужасно приятно, черт побери.

А весной «Служба радости» прекратит свое существование. Это произойдет само собой. Ты женишься на Клариссе, и оставив на нее магазин, займешься политикой.

Паблито вдруг воспылает страстью к наукам и уедет учиться в Лондон. Или в Берлин, или в Амстердам, или еще куда-нибудь.

Я же… я же, пожалуй, влюблюсь. Почти взаимно, абсолютно счастливо и ужасно мучительно. Похудею и обзаведусь трогательными кругами под глазами. Чудо как хороша стану.

Или свистну у Клариссы нашу рукопись и допишу ее. Все-таки человечество жалко — чего ж его такого счастья лишать-то?

Или еще что-нибудь придумаю. Я придумаю.

Потом.

Следующей весной.

Пока же…

Мне уже выплатили гонорар. Примерно через пару недель от него останется денег только на горсть стеклянных шариков, несколько старых книг, два чайника самого дешевого чая и доехать домой.

За несколько дней до этого в моем любимом кафе появится новенький официант — совсем молоденький мальчик с удивительными карими глазами.

Завтра же тебе принесут две коробки старых книг. Среди прочих там найдутся полуразвалившиеся «Записки о Шерлоке Холмсе», и ты ужасно захочешь их перечитать, прежде чем выставлять книгу на продажу.

Главное, не забудь вместо закладки сунуть между страниц свою единственную визитку «Службы радости».

Пожалуйста, не забудь.

Тогда все получится.

Все сойдется.

И будет здорово.

@темы: Сказки и притчи

---

Geliografic

Команда профессиональных художников, иллюстраторов и графических дизайнеров, разделяющих общие творческие взгляды. Студия располагается в Москве и продолжает художественные традиции, заложенные великими русскими художниками.
От себя добавлю, что они работают с "Эксмо", и виденные мною книжки с их картинами на обложках так и просятся в руки, вынуждая тратить больше запланированного.

Ещё 18

(А вот это явная цитата из Уотерхауса...)










Источник 1
Источник 2

@темы: Картины

---

Борис Ольшанский

Ещё 19

Сайт художника

@темы: Картины